Прорыв в никуда: как конкурентоспособность России растет только на бумаге

Oстaльныe жe пoкaзaтeли рeйтингa ВЭФ либo зaмeтнo уxудшились (кaк oбрaзoвaниe и здрaвooxрaнeниe — чтo и пoнятнo), либo с нeзнaчитeльными oтклoнeниями oстaлись нa прeжниx урoвняx. Нeкoтoрыe жe (тaкиe принципиaльныe, скaжeм, как качество и развитие институтов) — болтаются неприлично низко: на границе первой и второй сотни из 140 позиций списка. Самый весомый прирост в положении России случился в результате изменения методики оценки одного из 113 показателей рейтинга — странового ВВП по паритету покупательной способности. Подъем с переворотом

Вот и на нашу неспокойную улицу пришел праздник. Под избитой мантрой «создание условий для реальной рыночной конкуренции» следует понимать всего два системных обстоятельства. Драйверы роста

Совершенно ясно, что создание условий для конкуренции в реальных секторах экономики — сегодня единственный из возможных и вожделенных драйверов хоть какого‑нибудь движения и роста. А развернувшийся во второй половине 2014 года глубокий кризис с обвальной девальвацией национальной валюты, дефицитом ликвидности и финансовых ресурсов, изоляцией от внешних рынков и падением платежеспособного спроса имеет не вполне экономическую природу, и поэтому главными его особенностями являются неопределенность и непредсказуемость. Анклавы конкуренции

Разумеется, никаких позитивных изменений по части суверенной конкурентоспособности за минувший нервозный годовой цикл не произошло. Иначе нам останется только издалека наблюдать за чужой поступательной динамикой, новациями в глобальной конкуренции и время от времени довольствоваться случайными статистическими флуктуациями мировых рейтингов конкурентоспособности. Еще до всех нынешних потрясений и страстей экономические власти официально признавались, что государство контролирует более половины экономики России. Суверенные особенности экономического уклада породили два вида конкуренции: кроме собственно конкуренции идей, товаров и услуг существует и пышно цветет совсем другая конкуренция — за доступ к безразмерным государственным и квазигосударственным ресурсам. Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции. И не могло произойти. И во‑вторых, приемлемое (даже не высокое) качество институтов, гарантирующих соблюдение гражданских прав экономических субъектов и в первую голову права неприкосновенности частной собственности, способных справедливо и законно разрешать возникающие споры, органически присвоенные всякой конкурентной среде, и контролировать соблюдение установленных и общепринятых правил игры. Стало окончательно ясно, что модель перераспределения ресурсно-сырьевой ренты, на которой полтора десятилетия строилась российская экономика, себя исчерпала, а новой модели как не было, так и нет. 29 сентября стало известно, что Россия неожиданно для себя самой совершила рывок на восемь позиций в ежегодном рейтинге Всемирного экономического форума глобальной конкурентоспособности стран. Для такого обустройства экономических реалий властям придется немного отвлечься от геополитического и геостратегического оздоровления человечества и мировой архитектуры, а также от сведения социально нагруженного бюджета любой ценой, в том числе путем поддержки низких и удобных значений девальвированной национальной валюты. В предельно монополизированной экономике реальной товарной, технологической, сервисной и прочей конкуренции практически не остается места — редкие анклавы в арьергарде, узкие сегменты, в которых пытается выжить зажатый регулированием и коррупцией малый и средний бизнес. Суетливое затыкание образовавшихся в хозяйстве пробоин закончилось для России потерей всех до единого драйверов экономического роста и втягиванием в полосу устойчивой рецессии. Мы ворвались на 45‑е место, обогнав при этом остров Маврикий и даже Филиппины, чуть‑чуть не дотянули до братского Казахстана.

Комментирование и размещение ссылок запрещено.

Комментарии закрыты.